Свалившийся на голову Шнитке
Спустя несколько дней после Нового года, я наслаждалась жизнью тюленя в Хабаровске, мучаясь от смены часовых поясов. Постоянно хотелось спать, лед на бабушкиных деревянных окнах создавал сказочное настроение. Вдруг размеренную жизнь, заедаемую остатками оливье, разрушило предложение Сергея Полтавского спеть «Три мадригала» Шнитке на Viola is my life. Это убило все сонное настроение, и я побежала смотреть ноты.
Цикл выглядел, как очередной челлендж: почти три октавы диапазона, не самое интуитивно понятное движение мелодии, намеренные диссонансы между голосом и инструментами. Вскоре родилась идея, как сделать это музыкально, и я согласилась. Чем больше я сидела над произведением, тем больше влюблялась в него. Начинала чувствовать тонкие взаимоотношения между инструментами (включая голос): кто ведет, в какой момент времени, как выстраивается гармония – все то, из-за чего стоит любить работу в ансамбле.
Скажи мне кто еще год назад, что я с большим удовольствием буду петь Шнитке – ни за что бы не поверила. Впрочем, незадолго до Нового года я прочла книгу «Альфред Шнитке. Три степени свободы: музыка > кино > СССР», после чего композитор предстал для меня живым человеком, со своим характером, жизнь, драмой, а не застывшей статуей.
Очень сложно петь композитора, не понимая его характер, его эстетику: есть большой риск оказаться в конфликте с музыкой, а не усилить ее. Часто непонимание эстетики приводит к отторжению, но как только ключ находится, то ненависть может резко смениться любовью. Вот я никогда не любила электронную музыку, но как только начала понимать из чего она состоит и как она работает, то меня захватило совершенно противоположное чувство. Так же было и со Шнитке.
А что касается Viola is my life, или как сказал Аркадий Пикунов: «фестиваль альтового андерграунда», то я несколько лет следила за его развитием, но лично так ни разу и не была на концертах. В этот раз получилось и поучаствовать, и послушать из зала. Большое спасибо всем друзьям и коллегам.
Фото – Александр Панов.
